«Представь себе: лето 2020, жара, вокруг тебя – тысячи тех, у кого не нашлось времени, чтобы «похудеть к лету», - «ведь мы были на карантине», говорят они. Но ты, моя любовь, - ты потрясающе стройна! Все смотрят на твою красоту. Девушки сгорают от ревности при одном взгляде на тебя, мужчины вздрагивают и не могут оторвать глаз от твоих изящных форм. Это потому, что ты действительно этого заслуживаешь. Да, ты стремилась к этому – теперь будь готова с этим столкнуться. Этим летом ты будешь невесомой, настоящей, скользящей по воздуху и такой прекрасной. Начни действовать прямо сейчас. Таймер запущен». Это – пост, опубликованный в одной из сотен про-анорексических групп, существующих в русскоязычном пространстве VKontakte. Тон высказывания и его смысл могут показаться радикальными, но, неожиданным образом, общий его настрой оказывается в высшей степени распространенным, когда речь идет о «карантинных обещаниях» (названных мною так по аналогии с «новогодними обещаниями»). Многие давали их себе и/или окружающим, перечисляя, что они обязуются сделать за период условного «первого карантина», связанного с Covid-19 и пришедшегося в разных странах на зиму и весну 2020 года. Значительное число этих обещаний (как будет показано ниже) было связано с преобразованиями тела, внешнего облика в целом и гардероба как существенной его составляющей. Впрочем, не все авторы «обещаний», имевших отношение к «телесным проектам», постулировали их в столь же поэтичной форме, что и заслуживающие сострадания девочки-подростки с расстройствами пищевого поведения.
Выражение «телесный проект» («the body project») восходит в данном случае к книге Джоан Джейкобс Брумберг «Телесный проект: интимная история американской девушки» («The Body Project: An Intimate History of an American Girl(1)»), в которой Д. Брумберг исследует, собственно, «проектный» подход к телу как к глубоко несовершенному сырью, требующему постоянной тяжелой и зачастую насильственной работы, чтобы хоть сколько-нибудь приблизиться к желанному «идеалу». В самом начале книги ее автор отмечает, что исследовала новогодние обещания, которые девушки-подростки записывали в своих дневниках на протяжении столетия, и если в XIX веке речь шла о моральном самосовершенствовании, то к концу XX века акцент полностью сместился на «телесные проекты», то есть на самосовершенствование физическое. Д. Брумберг пишет о девочках-подростках, но, как будет показано ниже, мужчины и взрослые женщины со впечатляющей частотой называют телесную трансформацию в качестве первостепенной цели, когда речь идет о «карантинных обещаниях». Это представляется неудивительным как минимум сразу по нескольким причинам. Во-первых, обещания «сбросить вес» и «больше тренироваться, чтобы лучше выглядеть» борются друг с другом за первенство в результатах исследований и опросов, связанных с новогодними ожиданиями (2), и карантин становится еще одним «особым поводом» для того, чтобы объявить перезагрузку и дать себе шанс начать новую жизнь. Во-вторых, карантин открывал прекрасные возможности для мейковера (от англ. makeover – тотальное изменение облика), на сравнительно долгое время делая человека условно невидимым, а потом заново «выпуская в мир», предположительно в новом, уже улучшенном обличье. В-третьих, карантин стал периодом интенсивной вербальной и визуальной саморепрезентации в социальных сетях, и сообщать о своих «карантинных обещаниях», если, конечно, это были социально-поощряемые обещания, означало получать поддержку, внимание, а иногда и вызывать зависть. Даже если за обещанием не всегда следовало действие, нарративы о «телесных проектах», будучи почти безусловно социально поощряемыми, оказывались высоко котируемыми в онлайн-среде. И, наконец, в-четвертых, период карантина оказался для очень многих периодом вынужденного безделья: внезапной подлинной безработицы или временного отстранения от работы, разрушения культурной и социальной рутины, исчезновения множества паттернов, отнимавших в докарантинный период львиную долю времени. Тело, наравне с внешним обликом в целом, оказывалось естественной точкой приложения высвободившихся ресурсов и сил.
Распространенность нарративов, касающихся «телесных проектов», в период условного первого карантина была так высока, что могла спровоцировать у наблюдателя определенное, и, кажется, вполне обоснованное, чувство тревоги: по мере того, как карантин длился, создавалось впечатление, что «карантинные обещания» начинают вызывать серьезную фрустрацию у некоторых своих авторов. В отличие от «новогодних обещаний», относящихся к довольно длительному периоду времени и поэтому легко забываемых или игнорируемых, «карантинные обещания» подразумевали, что изменения в образе, привычках, гардеробе или формах тела должны произойти за короткий, хорошо обозримый период, и что забыть эти обещания, скорее всего, не удастся не только тем, кто их дал, но и тем, кому они были даны, – приватно или публично (например, в соцсетях). В конце апреля 2020 года, когда карантины в большинстве европейских стран и американских штатов были в разгаре, газета The New York Times опубликовала эссе Ив Пейслер под названием «Вы не обязаны выпорхнуть из карантина прекрасной бабочкой» (3), в котором его автор анализировала сложившуюся ситуацию. Однако, призвав не устраивать дома тренировочный зал И. Пейсли не предлагает своим читателям поддаться спонтанным желаниям и проводить время так, как им будет угодно в каждую конкретную минуту. Напротив, автор эссе составляет список полезных активностей иного рода, которые не позволят читателям впасть в депрессию и помогут отвлечь себя от пандемии, таких, как приобретение экспертных знаний в какой-нибудь области или чтение сложной литературы. Иными словами, И. Пейсли вновь берется за попытку жестко структурировать карантинное время, пусть и без «телесного проекта». Лишенное привычных, упорядочивающих рутинных занятий, расписаний и ритуалов, карантинное время, по-видимому, представлялось многим опасным именно своей бесструктурностью, и выработка новых повседневных занятий оказывалась делом первостепенной важности. Наше общество понимает «правильное» тело как «занятое» тело, постоянно требующее пристального внимания и регулярной работы над собой. Поэтому многие из нас обратились к телесно-ориентированной рутине и «телесным проектам» как к базовым структурирующим практикам, словно бы давно ждавшим своего часа и теперь не имеющим повода быть отложенными ни на день.
В попытке оценить и проанализировать «карантинные обещания», связанные с внешним обликом, по окончании «первого карантина» я рассмотрела 148 текстов, размещенных в соцсетях и посвященных этим обещаниям. Из них 84 текста были развернутыми ответами читателей проекта личных историй PostPost.Media (4) на вопрос «А вы давали себе карантинные обещания?», заданный специально ради этой работы, 46 – ответами автору на соответствующий вопрос на платформе фейсбук и в телеграмм-канале и еще 20 – личными письмами, посвященными этой теме. Некоторые респонденты опроса уточняли: «не обещали себе, но хотели…» или «не обещали себе, но планировали…», подчеркивая, очевидно, что желание или план действий при неисполненном обещании не несут в себе того болезненного чувства, которое вызывает нарушенное обещание. 113 текстов так или иначе несли в себе «карантинные обещания», связанные с вопросами телесности или внешнего облика. Они распределились следующим образом:
Заняться спортом, фитнесом или йогой – 47;
Сбросить вес -15 (удержать вес – 4);
Мейковер гардероба или приведение его в порядок – 12;
Улучшить кожу или волосы – 9;
Наряжаться на карантине – 8;
Придерживаться здорового питания – 7;
Покупать модную одежду online – 5;
Углубить свои знания о моде и стиле (курсы, чтение и пр.) – 4;
Не бриться / не краситься / не ухаживать за собой / не худеть – 6.
Последние шесть ответов представляют собой особую ценность. Из них становится ясно, что «карантинное обещание», связанное с «телесным проектом», может строиться на принципах невидимости, обособленности проживаемого опыта и необходимости структурировать его, используя тело как инструмент. На этих же принципах построен «положительный» мейковер внешнего вида: респонденты сообщали, что между «телесным проектом» (или каким-нибудь дополнительным «карантинным обещанием») автор ответа выбирает душевное спокойствие и «психологический проект» ненасильственной заботы о своем внутреннем состоянии. «Я дала себе одно обещание – выйти из карантина в здравом уме и трезвой памяти. Все остальное – похудею там, потолстею, зарасту волосами по пояс – это все фигня. Главное, выйдя в наружу, не начать кидаться на людей сразу», – написала одна из респонденток, четко продемонстрировав этот подход. Однако, заметим, и ей первыми в качестве возможных «карантинных обещаний» приходят на ум «телесные проекты».
Представляется предельно важным тот факт, что из респондентов опроса и авторов проанализированных постов приблизительно 50 процентов признаются в том, что к концу карантина не справились с поставленными задачами; 36 процентов из них заявляют, что фрустрированы этим обстоятельством или разочарованы в себе. Интересно сравнить полученные цифры с «новогодними обещаниями», с которыми обычно не справляется 80 процентов авторов (5): кажется опасным спешить с выводом, что «телесные проекты» выполняются с большей настойчивостью, чем «обещания» в целом. Возможно, дело тут в том, что «карантинные обещания» зачастую имеют куда меньший масштаб, чем новогодние, и поэтому они значительно более реалистичны для выполнения. Однако у фрустрации, вызванной неудавшимся мейковером, могут быть свои неприятные особенности: мейковер нередко является копинговым механизмом (от англ. coping mechanism – стратегия или тактика, задействуемая человеком для преодоления стрессовой ситуации) (6), к которому прибегают в попытке изменить телесный облик там, где невозможно изменить внешние обстоятельства. «Телесный проект» как карантинное обещание кажется шансом придать структуру и смысл времени, наполненному страхом, тревогой и – зачастую – вынужденным бездельем. Однако проблемы такого проекта очевидны. С одной стороны, работа над «телесным проектом» требует психологических сил и ресурсов, которых у человека в карантинных обстоятельствах может не найтись, и тогда нарушение обещания только ухудшает ситуацию. С другой стороны, результат мейковера, даже состоявшегося, не оправдывает себя: мир в состоянии глобальной пандемии продолжает быть еще более непредсказуемым, неустойчивым и некомфортным, чем прежде, и потраченные на «телесный проект» усилия могут показаться напрасными.
Однако важно помнить, что «телесные проекты» и обещания, связанные с внешним обликом в целом, не обязательно подразумевают карантин как время преображения, совершаемого ради посткарантинного «выхода в свет». Определенная категория подобных обещаний связана с проживанием самого времени карантина, и здесь речь тоже идет о копинговых механизмах, но несколько другого рода. С этой точки зрения карантин предстает не безвременьем, которое следует использовать «для (нормального) будущего» или переждать с минимальными потерями, но, напротив, наполненным смыслами особым периодом времени, таящим в себе опасности бытового порядка или символизирующим опасности вселенского масштаба. Так, одна респондентка замечала, что карантин оказался «временем из кошмаров», когда никто не будет ее видеть (автор сообщения живет одна) и у нее не будет стимулов следить за собой. Она боялась «опуститься» и поэтому поклялась себе наносить макияж и надевать платья каждый день, хотя в обычных обстоятельствах носила в основном джинсы и прибегала к помощи косметики крайне редко. Другая респондентка пообещала себе (и выполнила это обещание) посвятить значительную часть карантинного времени тщательному разбору гардероба: пандемия вызвала у нее сильнейший страх за собственное здоровье, здоровье семьи и близких. Реорганизация одежды и аксессуаров помогала, по ее утверждению, понять, кто она такая, и увидеть, что человек «способен справиться с чем угодно, даже если на нас навалится». Третья респондентка сообщила, что наблюдает важную тенденцию среди подруг: многие из них (и в том числе она сама), не сговариваясь, решили, что в период пребывания с семьями на карантине должны соответствовать целому ряду гендерно-стереотипных требований к феминности: кружева, неудобное, но нарядное белье, длинные изящные платья, высокие каблуки, красная помада и бесконечная готовка - все это «временная история именно карантинная» (7). Сама респондентка утверждает, что «какой-то забытый механизм в голове подсказывает: “Времена нынче трудные, ты ничего не контролируешь, надо быть ценной женщиной, то есть напоказ фертильной, феминной, привлекательной и очень полезной в быту, и тогда, если повезет, тебя не съедят и защитят”». Иными словами, для части респондентов карантинные обещания, связанные с обликом и телом, оказываются направленными не в будущее, но в настоящее, и способствуют выживанию, иногда понимаемому, пусть и не без иронии, едва ли не в буквальном смысле слова.
Упоминание потери контроля над внешними обстоятельствами кажется здесь предельно важным. Пандемия непредсказуема, необъяснима и беспрецедентна. В этих условиях и без того иллюзорное чувство контроля над факторами собственной жизни, которые раньше, казалось, были человеку подвластны (например, повседневная рутина или свободное перемещение), стремительно разрушается. Неудивительно, что в таких обстоятельствах для человека западной культуры объектом повышенного контроля, и чуть ли не единственным доступным объектом такого рода, становится собственное тело и все, что с ним связано. «Карантинные обещания» оказываются одним из методов контролирования контролирующего, то есть попыткой автора обещания вставить себя в жесткую рамку, благодаря которой контроль за телом и внешним обликом осуществляется последовательно, жестко и систематично. Однако вне зависимости от того, идет ли речь о масштабном мейковере или о простом разборе гардероба, «карантинное обещание» зачастую оказывается не более чем копинговой стратегией, в реальности позволяющей относительно безболезненно пережить сам период карантина, полный дискомфорта, страха, напряжения и неопределенности. Так происходит, даже если это обещание оказывается своего рода посланием в ожидаемое посткарантинное время, когда его автор предстанет перед вновь открывшимся миром лучшей версией себя, своего рода «прекрасной бабочкой». В отличие от «новогодних обещаний», «карантинные обещания» труднее забыть, поэтому их неисполнение может фрустрировать человека сильнее и вести к более глубокому разочарованию в себе. Однако их главное достоинство столь сильно, что перекрывает все перечисленные недостатки: «карантинные обещания» придают смысл, темпоральность и структуру безвременью и бесформенности карантинного периода. Одна из участниц опроса заметила, что в каждый момент карантина ей, «чтобы не сойти с ума», нужен был ответ на вопрос «Что я делаю прямо сейчас?». Ответ: «Худею» оказался «чертовски привлекательным».
Литература
(1) Brumberg 1998 – Brumberg J. J. The Body Project: An Intimate History of an American Girl // Vintage. 1998.
(2)Bradley2020 - Bradley, S. 15 Most Popular New Year’s Resolutions and How to Keep Them // The Healthy. December 16 2020. URL: https://www.thehealthy.com/weight-loss/popular-new-years-resolutions/ (дата обращения 25 января 2021 г.),
(3) Top 10 Commonly Broken New Year’s Resolutions // Time.Com. 2012. URL: http://content.time.com/time/specials/packages/article/0,28804,2040218_2040220_2040221,00.html (дата обращения 25 января 2021 г.),
(4) Prosser 2020 - Prosser E.J. Most common New Year's resolutions // Oxford Mail, January 1 2020. URL https://www.oxfordmail.co.uk/news/18979575.common-new-years-resolutions/ (дата обращения 21 января 2020 г.)
(5) Pevser 2020 – Pevser E. You Don’t Have to Emerge From Quarantine a Beautiful Butterfly // The New York Times, April 29, 2020. URL: https://www.nytimes.com/2020/04/29/opinion/coronavirus-quarantine-makeover.html (дата обращения 23 января 2020 г.)
(6) Tabaka 2019 – Tabaka М. Most People Fail to Achieve Their New Year's Resolution, // Inc.com, 7 января 2019 г. URL: https://www.inc.com/marla-tabaka/why-set-yourself-up-for-failure-ditch-new-years-resolution-do-this-instead.html (дата обращения 21 января 2021 г.)
(7) Ellis 2020 – Ellis E.G. The Psychology Behind That Tempting Quarantine Makeover // Wired.com, 24 апреля 2020 г. URL: https://www.wired.com/story/psychology-quarantine-makeover/ (дата обращения 23 января 2021 г.)
(8) Сбросил три, набрал пять: маленькие истории про карантинные обещания // PostPost.Media, 8 июня 2020 г. URL: https://postpost.media/sbrosil-tri-nabral-pjat/дата обращения 23 января 2021 г.)