- Хер оно будет готовое, - раздраженно сказал N. – Готовое у всех есть, только не по мнениям потребителей, а по мнениям экспертов. На хера мне мнение экспертов? Я сам эксперт. Я этих экспертов на хую вертел.
Вдруг лицо N. смягчилось.
- Многих, по крайней мере, - неожиданно сказал он не без нежности в голосе.
- По цене блендера, - сказала я.
- Да ладно, - сказал Гаврилов, - берешь бревно и дрель. Сверлишь две дырки, в одну – трубочку, в другую – зонтик.
- Нужно слово из семи букв на букву R, - говорю.
- Rosebud, - говорит Агата. – Пояснение – «Стоп-слово для BDSM-киноманов».
- Никто не угадает, - говорю я.
Агата молча набирает телефон N.
- Слушай, - говорит, - милый, у нас тут спрашивают, как назвать журнал про кино. Мы сказали Rosebud. Тебе как?
- Если учесть, что этим словом Херст называл клитор своей любовницы, то как-то двусмысленно звучит, - отвечает N.
- Вычеркивай, - говорит Агата, повесив трубку. – Слишком просто.
- Слушай, ради Бога, только не про пидоров. Я больше не могу про пидоров.
ПЕРСЕЙ для ДЕТЕЙ!
Правильно.Вся власть - советам, мир - народам, земля - крестьянам, перси - детям.
Девушка-одуванчик залепетала, что музыка играет не в ее комнате, а в комнате ее соседки по квартире, и уж она ее просила-просила, но та никак, но она в ответ, а та ей, а она, а та… Тут Агата осторожно взяла девушку за локоть и сказала доверительным тоном человека, в равной мере любящего все живое:
- Понимаете, меня не интересует, какая именно раса преступает Законы моей Империи. В любом случае эта планета должна быть уничтожена.
С тех пор Агата ничего не знает о своих соседях. Может, они и живы там, внизу, откуда в наш мир не доходят звуки их грустных напевов. Федя, Федя! Так и для нас наступит день, когда мы отряхнем со своих усталых сапог ошметки растоптанной венерианской слизи.
- Бросить все нахуй и натаскать собаку на трюфели.
- Сдались твоей собаке эти трюфели, - раздраженно отвечал ему напарник.
Критик M., сделавшись серьезным, немедленно сказал, что раз так, то он бросает употреблять всякие рассыпчатые вещества.
Это был сильный ход. Все три критика почувствовали, что они стоят на пороге нового будущего. Правда, у критика К. возникала серьезная проблема: увы, он не курил, не пил, не спал с посторонними людьми, не ел вредной пищи, не интересовался рассыпчатыми веществами, занимался спортом и склонялся к буддизму. Однако душа его, вдохновленная примером товарищей, тоже жаждала аскезы. Критик К. напрягся.
- Придумал! – вдруг сказал он, - Ой, я придумал! Я не буду мыться, пока мы не освободим Гроб Господень из грязных лап неверных!..
Было это в пятницу. Неделю спустя вышла очередная колонка критика К. Она называлась «Самоуничижение паче гордости».
- Алле? – сонно говорит друг Гаврилова, и слышит в трубке настороженный голос, осторожно интересующийся:
- Я кто?
В какой-то момент я, не успев проснуться, испугалась и спросила:
- А я кто?..
Гаврилов быстро повесил трубку. Потом перезвонил опять.
- Алло? – сонно сказала я.
Гаврилов помолчал, потом спросил:
- Это Вы?
- Вроде да, - сказала я неуверенно.
- О! – сказал Гаврилов с облегчением. – А это - я!
И снова повесил трубку.
Да, это мы.
- Слушайте, а вы ваще успеваете рубить столько бабла, сколько я с вас требую?
- Вроде да, - сказала Юля растерянно.
Голос прораба смягчился.
- Простите, если я резко прозвучал, - сказал он, - это у меня просто еще со времен дирижерства привычка осталась: между первым и вторым актом на всякий случай уточнять. Извините. До свидания.
- Позвольте представить - вот некоторые из моих детишек!
И быстро называет штук шесть имен, - все двусложные, и все на букву "Х".
Нет, не Хельга, Хильде, Хельмут, Хольде, Хедда и Хайде. Но очень похожие. Геббельс, напоминаю, был гауляйтером Берлина.
«ЖИЗНЬ – ДВИЖЕНИЕ.
НАСЛАЖДЕНИЕ – ПАУЗА.»
Правильно.
«Эрос есть танатос. Курите-курите».
В русском языке эта песня образовала узнаваемый мем "Когда святые маршируют". Он возник, видимо, в результате выбора переводчика, давшего рассказу Азимова Marching In заглавие "Когда святые маршируют".
Как результат - в английском фраза "When the saints go marching in" подразумевает будущее время и единственное, конкретное явление, в единственный конкретный День. В русском же языке мы получили леденящую кровь картину обыденного, или, по крайней мере, имеющего место время от времени явления - "когда святые маршируют".
Время от времени, да. Время от времени над нами, значит, отказывается светить солнце, луна обагряется кровью, а святые строем проходят в Рай.
Обычно в эти дни перекрывают Тверскую.
- Я колобок, колобок,
Я по коробу скребён,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон!..
А навстречу Колобку - Заяц:
— Колобок, колобок, я тебя съем!
А Колобок смотрит на него с укоризной и тихо так говорит:
- Постыдись, чувак. Великий Пост на дворе.
- Кому мне отдать конфету?
Я испугалась.
- Ты что, - говорю, - это твоя конфета. Съешь же ее немедленно.
- Не могу, - сказал строгий мальчик. - У меня диатез.
- Отдай маме, - неоригинально предложила я.
- Маме я другую сделал, - сказал строгий мальчик.
- Мне отдай! - сказала я жадно.
- У тебя уже есть, - возразил строгий мальчик.
Такая мелочность показалась мне обидной.
- Ну хорошо, - сказала я, - отдай конфету Лене, Лена любит конфеты.
Строгий мальчик внимательно оглядел крошечную Лену.
- По-моему, она не так уж любит конфеты, - сказал он скептически.
- Ладно, - сказала я, - отдай Оле. Оля устала, она все утро погоняла актеров.
Строгий мальчик оглядел Олю.
- Мне кажется, Оля не очень-то устала, - сказал он.
Я начала понимать, что происходит.
- Хорошо, - сказала я. - Давай положим конфету на блюдечко, отвернемся и уйдем. Ее кто-нибудь съест.
Тогда строгий мальчик посмотрел на меня тяжелым взглядо, поджал губы, разочарованно покачал головой и прижал конфету к белой футболке.
- Нехорошо это, - сказал строгий мальчик тихо. - У них тоже может быть диатез.
Я медленно закрыла рот.
- У них у всех может быть диатез. У каждого из них, - тихо сказал строгий мальчик.
- Здравствуйте, мать-вашу-в рот, товарищи Божьи Чада! - возглашал старший лейтенант Марченко на рассвете, оглядывая строй рядовых.
- Здра! Ла! Ва! Ста! Нант! - гулко гавкал строй.
- Аминь, - отзывался старший лейтенант Марченко не без умиления.
- В целом я праздников не люблю. Они мне настрой сбивают.
…где к зловещему дёгтю подмешан желток.
- Вот отец мой был растяпа. Представь себе, пришел домой, привел два барана. Утром встали - два барана отвязались, ушли. Нет ни одного барана.
И представляешь себе, как один баран копытцами теребит веревку, а второй ему: "Ну давай, давай же, давай!.."
Отвязались, ушли.
- Кстати, вчера меня на Чистых прудах возмутила одна утка.
- Выкрикивала проправительственные лозунги? - спросил N.
- Нет, - сказала Агата. - Понимаете, я купила булку, чтобы скормить ее утке, но не всю, а половину. Я накрошила ей половину булки, а вторую собралась съесть сама. И тогда утка посмотрела на меня вызывающе. Меня это возмутило.
- А конечно, - сказал N. - Вон в Африке та же история. Это вечная проблема гуманитарной помощи.
- Вызывающие утки? - удивилась я.
- Нет, - сказал N. - Понимаешь, - сказал N, назидательно грозя Агате пальцем, - ты поставила утку под удар. Ей была нужна булка, и ты дала ей булку, потому что для тебя это было проще всего. Если бы ты утрудила себя научить утку пахать, сеять, жать, молоть, ну, понятно, утка бы встала на ноги. У нее была бы булка и на завтрашний день, она бы сама распоряжалась своим будущим. А ты развратила утку и поставила ее в зависимость от себя. В некотором смысле, ты сделала утку еще более нищей, чем она была.
Тут нам принесли булки. N взял булку и откусил добрую половину.
- Как насчет пойти чего вспахать и обмолоть, а не хватать со стола? - поинтересовалась Агата мрачно. - Вот бы у тебя тогда была булка и на завтрашний день.
- Зачем? - удивленно пробормотал N. с набитым ртом. - Мне легче сегодня подманить этой булкой утку, свернуть ей шею и съесть ее завтра.
- Нельзя, нельзя так сделать одному человеку хорошо, чтобы какому-нибудь другому человеку от этого не сделалось плохо! - отчеканивает один из них разгоряченным фальцетом.
- Да ладно, подрочил - и пожалуйста тебе, - бурчит Агата себе под нос.
- За двенадцать шагов, - говорит Гриша. - Напишемте такой самоучитель.
- Первый шаг я уже сделала, - говорит Агата. - Признала, что я - тоскливый мудак.
- Отлично, - говорит Гриша. - Обычно второй шаг - "Найти таких же тоскливых мудаков, и вместе мы спасемся".
- Я пас, - говорит Агата, - Я тоскливых мудаков на дух не переношу.
Большинство, понятно, хотели быть михаилами. Особенно отцы. Взрослые жалобно ходили вокруг фотографирующихся детей и смотрели на крылья с робким вожделением. Первым набрался смелости молодой отец с гордой волнистой шевелюрой, которой позавидовал бы любой Сатаниэль.
- Можно мне тоже? - спросил молодой отец застенчиво.
- Гавриил, Михаил, Рафаил? - строго спросил фотограф.
- Просто для жены, - сказал молодой отец, смутившись.
- Крылья на спину, руки за голову, лицом к стене, - сказал фотограф.
- Ого, - говорю, - и как он?
- Добрый, - говорит ребенок П.
- И чего хотел? - говорю.
- Ничего, - говорит ребенок П., - просто стоял. Пьяный был немножко. Ну, немножко нетрезвый.
- Вот же какая красавица у нас, хорошая наша девочка, - приговаривает хозяйка, - как ей не дать шоколадку? Даем! Плохо ей, нашей красавице, а мы все равно даем!
Об истории социализма в России.
В некоторый момент времени мне надо было выехать из одной квартиры, а в другую въехать только через две недели. На это время меня приютил у себя Саша Гаврилов. Дома мы с Сашей пересекались редко, режим сна и бодрствования у нас тоже не совпадал, так что записки, оставляемые друг другу на кухонном столе, играли важную роль в нашем общении. С вечера мы с Сашей договорились, что на следующий день он купит в «Икее» нужную мне кастрюлю. Утром я тревожно подумала, что Саша легко может купить не ту кастрюлю, которая мне нужна. Дверь в Сашину комнату была закрыта, я решила, что он спит, и послала ему мейлом схему, показывающую, где именно в «Икее» находится нужная мне кастрюля. Через несколько часов от Саши пришла SMS-ка: «Kopal vo dvore, skol’ko smog. Nichego ne nashel, nochyu pojdu esche kopat».- Бог таланту не дал, - отвечает Гаврилов.
- Ну я же вам не балет танцевать предлагаю! - удивленно говорит Настя.